«...Безработица гнала людей сюда, и они, окончательно разочаровавшись в системе, полагались лишь на себя и ту всячину, что была за годы накоплена семьей. Эту всячину они бережно раскладывали на клеенках (реже газетах), садились рядом и с терпением рыбака наблюдали за прохожими. Чего здесь только не было: поношенные вещи, старые пластинки, музыкальные инструменты, антикварные и залипушные часы, пластмассовые солдатики и голубоглазые куклы без конечностей, поломанная бытовая техника, треснувшие автомобильные колпаки, значки, марки, вкладыши, иконы, шахматные доски, строительные каски, ракетки для настольного тенниса, выцветшие открытки с изображением старой Одессы, комнатные растения в баночках из-под майонеза, серебряные и мельхиоровые столовые приборы, сервизы, колбы, мензурки, чехлы для мобильных телефонов, восточные статуэтки и бутафорские самурайские мечи, гипсовые бюсты вождей народа, резиновые рыбацкие сапоги в комплекте с надувной лодкой, красные пионерские галстуки, велосипедные цепи и, конечно же, книги, книги, книги...

В общем, список можно продолжать ещё долго, и тогда он, несомненно, потянул бы на отдельное литературное произведение.

И среди всего этого хлама, среди ошметков сгоревшего вместе с деньгами на сберкнижке прошлого, ютилось, заворачиваясь в клеенки, древнее как мир, элементарное стремление выжить. Сюда люди несли все, что у них было, все, что нельзя съесть. То, что в другом месте без колебаний было бы выброшено на помойку, здесь становилось товаром и терпеливо ожидало покупателя. Тут все обретало ценность. Ценность, относительно которой можно ещё и поторговаться. Здесь к каждому шороху прислушивались, каждое слово имело вес...»